День первый. Поставила новое блюдце – в нем свежее молоко, отдала половину собственного завтрака. Даже не подошел – только шипел из-под одеяла и пучил противные желтые глаза.
День второй. Во вчерашнем блюдце – вчерашнее молоко. Обойдется! Прошел мимо тарелки, демонстративно вильнув хвостом. Обнюхал мою охотничью куртку. Спал в ногах у Прим.
День третий. Пришлось сменить молоко – этот паршивец ни в какую не хочет его пить! С подозрительным любопытством смотрел, как нарезаю сыр… ишь ты, сыра ему подавай! Все так же спал с Прим.
День четвертый. В блюдце – ложка сметаны… это не я. У нас появился посредник – теперь моя сестренка тоже пытается подружить нас. Сметану не ел, спит по-прежнему с ней. Иногда замечаю на куртке противные рыжие шерстинки, из чего делаю вывод, что ей тоже перепадает.
День пятый. Видимо, ему нравится запах леса – куртка перешла в разряд любимых мест послеобеденного отдыха. Сегодня решила поговорить с ним. На «кис-кис» даже не повернулся, на «Лютик» - навострил уши. Прогресс! В блюдце – опять сметана, сегодня положила сама. Не ест. Вот паршивец!
День шестой. Утром сказала сестре, что если ее рыжий оборванец сегодня не съест сметану – выброшу за дверь. В смысле, оборванца. Вечером тарелка была чистой. Подозреваю, что Прим просто вымыла ее – лишь бы ее любимец не оказался на улице. Попыталась надеть свою куртку – шипел так, будто я отбираю у него его собственность.
День седьмой. Неделя первая Вернувшись из леса, принесла кролика. Пока разделывала на кухне, терся об куртку и что-то вынюхивал. Даже соизволил ответить царственное «мау» на мое «Лютик». Скрепя сердцем отдала ему потроха – положила в блюдце на место вчерашней сметаны. Надо же - к вечеру блюдце было вылизано до зеркального блеска!
Неделя вторая. В отношениях наметился прогресс – он уже не шипит по утрам, и мы не деремся за отцовскую куртку. Ест через раз и все еще отзывается только на Лютика. Никакие «кис-кис» не помогли… черт возьми, кот он или нет? Прим убедила попробовать погладить его. Какое там! Попытка закончилась плачевно - вздыбленной на плешивом загривке рыжей шерстью и тремя глубокими царапинами на тыльной стороне правой руки.
Неделя третья. Пока не пойму, записана я во враги или в друзья. Рыжий поганец ходил с довольным видом, что пометил меня: царапины на руке заживали плохо и, наверняка, после них останутся шрамы – на память. Ел все, что появлялось в тарелке, но ближе трех метров подпускал лишь в случае заветных кроличьих потрохов. Вчера объявился черный и чумазый и долго шипел на меня, когда я согнала его с постели Прим. Предложила сестренке вымыть его – не видели паршивца три дня… и кто сказал, что кошки ничего не понимают?
Неделя четвертая. Месяц первый. Видимо, я все-таки в стане врагов… С утра заходил Гейл, и это кошмарное рыжее создание просидело у него на коленях почти десять минут – просто рекорд его общительности с посторонним человеком! Едва не заплакала от злости – я уже почти месяц кормлю этого гаденыша всякой вкуснятиной, а он с громкими призывными воплями лезет на руки к человеку, которого видит в первый раз! Гейлу пришлось сознаваться – оказалось, в кармане его куртки лежала какая-то травка вроде валерьянки, и этот противный наркоман унюхал ее! Теперь буду знать, как приманить его.
Месяц второй. Надо же – травка сработала! Стоило только растереть пару листочков в ладонях, как Лютик не отходил весь вечер: и ластился, и гнусаво мурлыкал, и съел все, приготовленное этими пахучими руками, вылизав содержимое блюдца до последней капли. От его отметин на руке остались только тоненькие белые ниточки, но Прим уверила меня, что со временем они обязательно сойдут. Впрочем, я даже не буду против, если и останутся – так я буду помнить, что у меня стало на одного друга больше.
Месяц третий. Он еще не ест с моих рук, но уже не шарахается от звука моих шагов. Бежит навстречу, когда возвращаюсь из леса. Смешно топорщит уши на призывное «кис-кис» - если в настроении, то может соизволить подойти, а в особенные дни даже потереться об высокие ботинки. Купать его я все еще не решаюсь, но вчера на рассвете поймала оборванца за побегом с моей кровати. Прим утверждает, что это уже не в первый раз, когда он проводит ночь у меня в ногах – правда, сам он пока в этом не признается. Не знаю, радоваться или огорчаться – может, однажды он выживет с моей постели и меня саму?
Какая прелесть, особенно понравился момент с валерьянкой и вот это: Предложила сестренке вымыть его – не видели паршивца три дня… и кто сказал, что кошки ничего не понимают? Порой они все слишком хорошо понимают. Заказчик
Какая прелесть, особенно понравился момент с валерьянкой и вот это:
Предложила сестренке вымыть его – не видели паршивца три дня… и кто сказал, что кошки ничего не понимают?
Порой они все слишком хорошо понимают.
Заказчик