[Hunger Fest]

2.9. Гейл/Прим, АУ
Китнисс и Пит погибают в ГИ. Гейл и Прим дома сходят с ума, потеряв сестру/возлюбленную, и на этом фоне сближаются. Когда Прим исполняется шестнадцать, она осознает, что влюблена в Гейла. Ангст и переживания со стороны девушки, которая боится быть заменой собственной сестре.
Заказчик будет особенно благодарен, если все закончится ХЭ и чувства Прим будут взаимными

@темы: выполненные, Гейл Хоторн, Примроуз Эвердин

Comments

[Hunger Fest]

От автора: автор заранее извиняется за этот ужас, написанный под влиянием грибов. И за многабукафф. И за использование оригинального прозвища в винегрете с локализованными именами. И за очепятки, много любимых очепяток (аффтар грешен этим сильно). И вообще, простите.
Получилось в итоге как всегда: «родила царица в ночь и ни сына и ни дочь, ни мышонка, ни лягушку, ни неведому зверушку».
Заказчик сам напросился на ангст и хэппи энд. Ангстим как умеем, хэппиэндим тоже.

4360 слов.

часть 1

I

«Эй, Прим...»

Слова, которые она не желала слышать, взывали к ней откуда-то из места, где есть покой и нет страха. Из дома. Но Прим была на Арене, и здесь не было места покою, а от страха скручивало живот. Она видела её. Прим видела Китнисс. И она пробиралась к ней босиком по колючей траве, отбиваясь от веток дрожащими руками, испачканными чьей-то кровью. Она пыталась кричать, но получалось лишь тяжело дышать. Она полностью игнорировала любые голоса, молящие её очнуться.

«Китнисс...» — она пыталась бежать из последних сил, практически вслепую, влага от слез слепила ей глаза. Прим должна была догнать Китнисс, Прим должна была её спасти. Вокруг слишком много трибутов, которые хотят их смерти. Китнисс должна вернуться к ней!

Профи были где-то рядом, они пробирались к Китнисс гораздо быстрее. У Прим не было сомнений, что они собираются сделать. Когда первый выскочил из-за кустов, крепко сжимая в руках окровавленный нож, Прим от шока споткнулась, чувствуя как деревенеет её тело. Крик ужаса сам сорвался из разбитых губ: «КИТНИСС!» Профи с ножом ухмыльнулся, глядя на неё, а Китнисс повернулась, наконец, увидела... губы девушки недовольно сжались, и, прежде чем Прим даже успела понять, что происходит, Китнисс выпустила в неё стрелу.

Крик ужаса эхом раздался по лесу...

— Прим, эй, Прим, все хорошо.

Она резко открыла глаза, со стоном подскочив в неудобном кресле. Прим едва могла понять, что происходит и где реальность, она лишь увидела обеспокоенного Гейла и, не думая, бросилась к нему, задыхаясь в истерике. Дрожащие руки сжимали рубашку парня, пока Прим приходила в себя, осознавая, что случившееся не более, чем просто сон. Она больше никогда не увидит Китнисс. Это был всего лишь кошмар. Опять. Китнисс больше нет.

— Это просто сон, Прим, — шептал Гейл, пока она уткнулась к нему в плечо, борясь с горячими слезами. Прим не хотела плакать, она никогда не хотела плакать. Но так сложно было сдержаться в этот день. В любой другой день. Просто сложно. Образы в голове так и рисовали отрывки 74-х Голодных игр, образы в голове так и создавали завтрашнее ужасное будущее. — Почему ты здесь?

Последний вопрос не был задан ласковым тоном, и Прим сразу напряглась, вспоминая, где находится, и какое обещание дала сама себе. Она тут же отстранилась от Гейла, стараясь не ловить его осуждающий взгляд. И вообще стараясь не смотреть на него. Как он её нашел? Она специально ушла к Хеймитчу, никому не сказав. Ей просто хотелось спрятаться ото всех, и она знала, что Хеймитч поймет её. Она знала, что Хеймитч всегда понимает её. Он был последней ниточкой, которая могла бы ещё хоть как-то связать её с сестрой. К тому же именно Хеймитч станет её ментором, если завтра на Жатве окажется, что удача вновь её покинула. Как это объяснить Гейлу, который презирает бывшего победителя Голодных игр?

Прим резко дернулась, когда Лютик без предупреждения запрыгнул ей на колени. Хватило лишь одного взгляда на хмурого Гейла, чтобы понять, кто привел его сюда. Маленький предатель. Прим покрепче прижала к себе кота, пытаясь спрятаться где-то глубоко в себе. Лишь бы серые глаза не прожигали так осуждающе...

— Что дальше Прим? Будешь с ним пить? — грубо произнес Хоторн, сорвавшись. — Ты испугала нас. Уже ночь, Прим, а завтра Жатва. Ты очень испугала нас.

Прим бросила на Гейла хмурый взгляд. Она очень испугала их. Почему-то его слова больно задели её. Все, чего она хотела на самом деле это провести этот день вместе с ним, она так хотела бы пробраться в его объятия, почувствовать себя защищенной рядом с тем, кто понимает всю её боль. Но зачем, если это причинит лишь новые страдания? И его строгий тон, который она ненавидела, лишь больше напоминал ей об этом. Он просто заботиться о ней как о своей семье. Прим горько улыбнулась, прикрывая глаза. Какая, впрочем, разница, если завтра Жатва?

— Прости, — покорно произнесла она, подыгрывая в этой игре. Она непослушный ребенок рядом со взрослым. Наверное, в её голосе оказалось слишком много сухой обиды, потому что Гейл только сильнее нахмурился...

II

Прим всегда верила, что её имя могут вытянуть снова. Почему нет? У неё забрали и убили сестру, её вновь и вновь заставляют проходит через это. Как будто мало было ей один раз испытать ужас от того, как легко срывается твое имя с губ Эффи Бряк, она опять каждый год должна стоять в этой толпе и надеется из последних сил, что в этот раз обойдется. Она не очень боялась смерти, больше всего она боялась, что Китнисс зря вызывалась добровольцем.

И стоя в этот день на главной площади в красивом голубом платье, которое так напоминало ей Китнисс в тот роковой день, она ненавидела себя ещё больше. Как ненавидела слова Гейла «тебе очень идет», подразумевающие, что её сестра была бы довольна.

— Наши имена вписаны всего по шесть раз, нас не выберут, конечно, — самоуверенно объясняла подругам девочка из городских, стоящая чуть впереди. Она с усмешкой поглядывала на детей из Шлака, как бы утверждая, что вот их-то выберут точно. Но стоило самодовольной девочке поймать взгляд Прим, как она тут же занервничала, перестала улыбаться и поспешила опустить глаза. Прим была доказательством того, что количество листочков ничего не значит.

Прим горько усмехнулась. Какой же нужно быть неудачливой, чтобы твое имена вытащили среди тысяч других? Наверное, столь же неудачливой, чтобы быть выбранной второй раз. Прим видела беспокойства в глазах Гейла, когда он провожал её вместе с братьями до площади, вынужденный теперь отходить в сторону к зрителям. Она знала, что он думал о том же. Вероятно, он также боялся, что смерть Китнисс может быть напрасной. Вероятно, он винил во всем Прим.

Эффи Бряк натянуто улыбаясь огласила имя какой-то не слишком знакомой девочки, но Прим не почувствовала должного облегчения. Она думала о Гейле, как о единственном человеке, рядом с которым она чувствует себя в безопасности, в объятиях которого ей так спокойно, и о том, что чувствует он. Кого он видит? Глупую маленькую девочку, которая одним своим существованием отняла у него любимого человека? Ей было стыдно перед ним. Всегда. С самого начала, в тот же вечер после роковой Жатвы она могла поднять своих глаз, уверенная в том, что все вокруг обвиняют её. Пусть даже они это не специально и всячески этого не хотят, но кто же ещё, если не она, виноват в том, что Китнисс попала на игры?

— Иди сюда, утенок, — Гейл крепко прижал её к себе, едва Жатва успела официально закончится. Прим позвонила себе маленькую слабость, только в этот момент, всего один раз раствориться в его объятиях. Она старалась не думать о том, являются ли его действия настоящей заботой о ней или он просто рад, что все обошлось... в этом раз...

[Hunger Fest]

часть 2

III

Осознание шаткости собственного положения никогда не покидало Прим, но она просто старалась не думать об этом. У неё была семья, которая не была её, и у неё был Гейл, который тоже не был её. Многие люди пытались поддерживать её, уважая поступки, которые совершила её сестра. После смерти Китнисс прошло целых четыре года, но запутанный клубок никак не хотел распутываться. Была ли Прим на самом деле или она была для всех лишь отголоском старшей Эвердин?

— Пози, что случилось?

Прим обеспокоенно последовала за рыдающей девочкой, которая секунду назад пронесла мимо. Пози никогда не была особенно плаксивой, даже когда она больно падала, она крепко сжимала губы и терпела. Пока не приходил Гейл, рядом с которым она никогда не сдерживала чувств. Он был ей скорее отцом, чем старшим братом.

— Эй, Пози, милая, что такое? — Прим присела рядом с девочкой, обнимая её. Малышка жалобно всхлипнула и шмыгнула носом.

— Эта Алиса, она злая...

— Алиса... это та девочка, которую ты не любишь. Что случилось? Она сделала тебе что-то?

Пози резко отстранилась, серьёзно посмотрев в глаза Прим. А потом заплакала ещё сильнее...

— Она сказала... она ска... она говорит, что её сестра дружит Гейлом. Она сказала, что Гейл может тили-тили-тесто с её сестрой. Он будет любить её сильнее чем меня. Алиса дразнилась, что Гейл будет любить её тоже! — девочка злобно повысила тон, пока её нижняя губа тряслась от обиды.

— Оу, — непроизвольно вырвался полунервный смешок у Прим. Она сперва растерялась, позволив ненужным мыслям о Китнисс, Гейл и девочках обрушиться на неё, но потом, пересилив себя, улыбнулась и взяла руки Пози в свои ладошки. — Алиса просто злая девочка, Гейл никогда не променяет тебя, его принцессу, на неё. Он никогда не будет никого любить, если этот человек не будет нравится тебе. Тем более сестру Алисы.

Девочка недоверчиво нахмурилась и отвернулась. Прим со смехом тыкнула ей пальцем в носик.

— Глупенькая, — она крепко обняла Пози. — Ты единственная любимая девочка Гейла.

— И ты, — вдруг произнесла Пози, обнимая Прим в ответ. Прим горько улыбнулась, пряча глаза.

«Нет, я нет, я просто обещание, которое он поклялся сдержать...»

Она едва слышала потом, что Пози ей говорит. Реальность вдруг обрушилась на Прим и стала непреодолимым грузом. Она, конечно, знала, что Гейл не останется без девушки: прошло четыре года, чего бы он там к Китнисс не чувствовал, а молодого и красивого шахтера мало кто отказывался замечать. Но для Прим это все равно было больно. Это пошатнуло весь её хрупкий мирок.

Глядя на свое отражение в разбитом зеркале в ванной комнате, куда она выбралась на ватных ногах, Прим едва сдерживала слезы, прикрывая рот ладошкой. Страхи Пози, которые она развеяла, медленно охватили её саму. Рано или поздно все закончится. У Гейла будет собственная семья, красивая жена и дети, ему будет некогда нянчится с глупой обузой, навязанной ему непродуманным обещанием. Он захочет двигаться дальше с кем-то, кто достоин его. С кем-то, к кому он не будет относится как к ребенку. Кто-то однажды сделает его счастливым, таким же счастливым, каким могла его сделать Китнисс. А она, Прим, останется одна и будет лишь изредка выбираться к Хеймитчу, чтобы принести ему еды и прибраться в доме и чтобы он мог ей хоть что-то сказать. Гейл ей не принадлежит и никогда не принадлежал. Со смерти Китнисс они проводили слишком много времени вместе, настолько много, что глупая девочка Прим смогла влюбиться. Только кому интересны её чувства? Она не красавица, не умница, она не Китнисс, она может надеется лишь на то, что Гейл будет ей другом и братом, но он никогда не будет обнимать её, укрывая от всего мира и желая поцеловать.

IV

Ни то что в Прим не вызывало призраки прошлого сильнее, чем буханка хлеба с пожеланиями от мистера Мелларка, и она просто боялась таких моментов. Она знала, что пекарь будет продолжать пытаться ей помочь, особенно в такие дни, хоть Прим когда-то давно и отказалась от его помощи. Она просто не могла смотреть в голубые глаза этому доброму человеку, она просто не могла прикоснуться к хлебу из пекарни Мелларков.

— Нужно будет принести в пекарню пару белок, — хмуро произнес Гейл, глядя на две буханки хлеба, которые Прим положила на максимальное расстояние от себя. Он всегда думает о долгах и необходимости благодарности. Хотя Прим никогда и не понимала, почему Гейл не злиться.

Он обратил внимание на её состояние. На сжатую позу и трясущие руки, и на взгляд, наполненный страхом перед обычными булками. Взгляд в котором до сих пор отражалась разъяренная женщина, с губ который срывалось «убийца».

— Я не могу даже притронуться к этому хлебу, — потустороннем голосом произнесла Прим. — Я не могу... Пит...

Гейл обнял её прежде чем она успела бы отреагировать. Она попыталась резко отстраниться, но он не позволил ей. Он говорил о том, что мать Пита просто не понимает, что произошло, отказывает верить, он говорил о том, что никто ни в чем не виноват, он говорил о том, что Китнисс не убийца...

Китнисс никого не убивала. Конечно. Это она, Прим, во всем виновата. Если бы она не позволила Китнисс вызываться вместо нее, у Пит был бы реальный шанс и причина бороться. Он бы никогда не столкнулся на Арене лицом к лицу с той, которую любил. Им бы никогда не пришлось доставать злосчастные ягоды, погубившие обоих. Если бы только Прим не позволила... Пекарь слишком дорог к ней, к той, что подставила его сына. К той, что разрушила всё.

— Прим, посмотри на меня! — Гейл резко поднял её подбородок, заставляя смотреть в серые глаза. — Послушай меня. Пит сделал бы все ради Кэтнип, он был счастлив умереть ради неё, ради её счастья. Поверь мне, я знаю, что это такое.

То, как на последней фразе его голос сломался, просто уничтожило Прим в один мог. Он до сих пор любил Китнисс, он до сих пор страдал о ней. И осознание этого заставило Прим вырваться и убежать от него. Убежать так далеко, как только можно. Она жалела себя, оставшуюся без сестры и безответно влюбленную, жалела Пита, который так и не увидел, как Китнисс может искренне улыбаться тем, кого любит, жалела Гейла, который так несправедливо потерял самого близкого человека, жалела пекаря и его жену, желала Хеймитча и желала Китнисс, которая должна была прожить счастливую жизнь, которая должна была узнать, как много людей её любит. Которая должна была быть сейчас здесь. Вместо Прим.

И Гейл бы целовал её в их лесу... Она получила бы все те поцелуи, которые Прим никогда не познать. Она была достойна их.

[Hunger Fest]

часть 3

V

Они не часто могли проводить время вместе на отдыхе. Гейл слишком много работал в шахтах, а его братья и Прим пытались обеспечить выживание по своему. Китнисс умерла, но ничего не изменилось. Им по-прежнему приходилось бороться за собственные жизни.

— Прим, не надо так бояться воды, она тебя не съест, — весело насмехался Рори, купаясь в озере и пытаясь потопить Вика. — Не бойся, поплавай с нами!

Это было последнее воскресение лета. Последний по-настоящему свободный день. И Игры официально и школа начинались уже завтра. Они позволили себе короткую «семейную передышку», выбравшись в лес. Наверное, Китнисс бы такое понравилось. Полная свобода рядом с близкими людьми.

— Ты так никогда не научишься плавать, — заметил Гейл, присаживаясь рядом. Прим напряглась.

— Это не самая нужная вещь на свете.

Она пыталась просто не обращать на него внимания, не думать о его чувствах, о девушках и о его будущем. Она смирилась с неизбежным, думая о том, что так он будет счастливее. Если она не будет так привязана к Гейлу, он сможет двигаться дальше, окончательно забыв о Китнисс. Прим же о ней не забудет никогда, она всегда будет напоминать ему о потери и боли. Всем было бы проще...

Гейл тяжело вздохнул и нахмурился, глядя на воду.

— Надеюсь, что это действительно некому не понадобиться... — он думал об Играх, конечно. Прежде чем его лицо расцвело. — Знаешь, с каждым годом это становиться проще. Быть здесь с вами.

Прим улыбнулась против собственной воли.

— Здесь хорошо, лучше чем в Двенадцатом, хоть мы и недалеко, — слова сами сорвались с губ, и Прим испугалась их. Она вовсе не хотела говорить того, что неизбежно заставит Гейла напрячься и поднять бровь в удивление. Она знала его мысли слишком хорошо, чтобы позволять себе потакать им. Но именно это она и сделала.

— Ты правда хотела бы этого? — без уточнения спросил он.

Она окинула взглядом Рори и Вика и вновь посмотрела на Гейла. Что она могла ответить, глядя в эти серые глаза? Хотела бы она прожить с ними всю жизнь? Хотела бы она точно знать, что они никогда её не покинут? Хотела бы она с ними спрятаться в лесах от всего мира? Конечно...

— Да, — кивнула Прим, не в силах соврать. — Может... через пару лет...

— Может быть, — согласился Гейла, внимательно рассматривая её. — Что ты делаешь?

Он кивнул на карандаш и листок бумаги в руках Прим, отчего той сразу стало неловко. Она поспешила спрятать набросок.

— Просто пытаюсь рисовать. Вообще-то это часть школьного задания, я не очень хороша в этом, — Прим было неловко. Рисование не лучшее умение для выживания. Хоторны охотились, она лечила, это не было тем миром, в котором рисованию было бы место. И Гейл вероятно посчитал бы это пустой тратой времени.

— Нет, это мило, — вдруг произнес Гейл, осторожно забирая рисунок из рук Прим.

Мило... Это мило. Она улыбнулась, глядя на сосредоточенно он рассматривает листок. Глупая девочка, зачем же она так отчаянно реагирует на два простых слова?

Они отдыхали в лесу до самого вечера, наслаждаясь вырванными часа спокойствия и уюта. Прим совсем не хотелось возвращаться домой, она слушала истории Гейла и внимательно наблюдала за его ловкими пальцами, растравляющими ловушки. Нежными-нежными пальцами, убирающими соломинки из её волос. Вик с Рори ушли охотиться, пока Прим направлялась в сторону дома, подбирая вместе с Гейлом лечебные травы.

— Ты мог бы пойти с ними, я бы сама справилась, — неожиданно предложила она, но от собственных слов сердце сжалось. Гейл лишь усмехнулся, всем своим видом ставя под сомнения её уверенность в том, что она справилась бы. — Ты же хочешь охотиться, нечестно забирать у тебя это воскресение.

— Нет, я хотел провести время с тобой.

Прим резко остановилась, ощущая, как болезненно колотиться сердце. Она открыла рот, пытаясь что-то сказать, но резко захлопнула его, страшась, что сболтнет что-то лишнее. Слезы сами подкрались к глазам, и девочка отчаянно пыталась отвлечься, прежде чем обеспокоенный Гейл что-то спросит у неё.

— Эй, — вдруг улыбнулась она, слишком воодушевленно. — Ты порезался, я помогу.

Гейл не понимающе посмотрел на свою ободранную руку, будто только заметил кровоточащую рану, но прежде чем он успел что-либо сказать, Прим уже достала аптечку.

— Что? Ты до сих пор носишь её с собой в лес? — с улыбкой спросил Гейл, когда она принялась как можно нежнее обрабатывать его ранку. — Ты удивительная.

Она подула на порез, чтобы ничего не отвечать.

[Hunger Fest]

часть 4

VI

Почему-то с каждым новым днем злость все сильнее накапливалась в Прим. Она просто все чаще раздражалась на Гейла, на его строгий тон и попытки воспитывать её, она раздражалась на собственные щенячьи реакции, и все чаще пыталась бунтовать против всего этого. Ей так надоело постоянно сравнивать себя с Китнисс, ей так надоело думать о том, что все вокруг, только ради Китнисс. Она боялась этих мыслей, но понимала, что злиться. Так сильно злиться на сестру, как будто та действительно в чем-то виновата.

Прим пыталась противостоять всему этому, не думать, нарочно отдалиться от Хоторна. Тем более милые мальчики в школе давно не скрывали своих намерений. Она гуляла с одним. В конце концов, именно этим и должна заниматься шестнадцатилетняя девочка, даже если она живет в Панеме — первые мальчики, друзья и отчаянные прогулки, сопровождаемые криком родителей, что нужно заниматься делом, а не убегать из дома. Все то, чего никогда не было у Китнисс. Ну и к черту!

Полностью игнорировать Гейла оказалось достаточно легко. Он слишком много времени проводил в шахтах, и, кажется, понимал, что с Прим что-то происходит. Он всегда хмурился, когда видел её, и в его глазах прокрадывался вопрос «что происходит?», но Прим не давала ему никаких возможностей получить ответ. Она специально была грубой, нервной и не позволяла подходить к себе ближе чем на два шага. Они ссорились, впервые за четыре года, она действительное ссорились, и она хлопала дверью и отказывалась приходить к Хоторнам, несмотря на все попытки матери её расколоть. Она вдалбливала себе: «никаких привязанность». Чем больше она поддается, тем больнее будет потом. Она, глупая, внушает себе ложные надежды, каждый раз, когда Гейл улыбается ей, каждый раз, когда он берет её за руку и говорит что-то приятное. Для неё это — весь мир, а для него — всего лишь тень Китнисс.

— Я думал, ты захочешь провести этот день с нами. Со мной, — однажды произнес Гейл, хватая Прим за локоть во время её очередной попытке улизнуть. — Да что вообще с тобой такое? Последний месяц как с цепи сорвалась.

Она дернулась, пытаясь вырваться, но Гейл держал её слишком крепко. Его глаза полыхали злобой, накопленной из-за её последних выходок, и он явно не собирался идти на поводу у Прим в этот раз. На нежной коже могли бы и синяки остаться, и от такой власти девушка только сильнее разозлилась. Да как он смеет? Мало причинил боли отсутствием чувств, так теперь ещё и физически задвигает.

— Какие твои проблемы, Гейл? — процедила она, стараясь не смотреть в его глаза. Несмотря на все, ей было неприятно видеть разочарование в его взгляде. Даже если она нарочно того добивалась. — Я просто хотела провести время со своими друзьями и парнем. Это запрещено?!

Гейл резко отпустил её, почти с отвращением.

— Ты предпочитаешь проводить такой день в компании городского маменькиного сынка, который разобьет тебе сердце? — Она вздрогнула на словах и прикрыла глаза, скрывая подкатывающие слезы. — Прим! Он же просто играется с тобой. Ты же знаешь, как они относятся к Шлаку.

— Да такая разница?! — не выдержала она, сорвавшись на крик. — Какая разница, Гейл?..

Разницы не было никакой. Она не влюблялась в этих городских мальчиков, она любила правильного мальчика из Шлака, только он все равно разбил ей сердце. Прим, не выдержав, шмыгнула носом и поскорее отвернулась. Она была настолько на грани, что в любой момент могла сорваться и высказать Гейлу все. Как она устал от его покровительственного отношения, как она устала быть заменой Китнисс, как она устала быть хоть немного похожей на Китнисс, как она устала винить себя за все. Как она устала...

Гейл не был ни в чем виноват, и в то же время он был виноват во всем. Он был слишком хорошим, слишком красивым, он был обречен разбить ей сердце. Зачем он только вообще дал Китнисс эту клятву?

— Нет разницы? — сухо отчеканил Гейл. Его гневный огонь перешел в ледяную ярость, заставив Прим поежится. Она почувствовала, что перешла какую-то очень важную границу. — Забудь. Это твой День Рождения, делай что хочешь. Давай, меняй семью на кого хочешь.

Он отвернулся с горечью в глазах, а Прим почувствовала будто её ударили в само солнечное сплетение. Она, конечно, знала, что для Гейла нет ничего важнее семьи, но только в этот миг она вдруг поняла, как неблагодарно поступает и как может ранить его этим. Смахнув слезы рукавом, она сделала неловкий шаг в его строну, ощутив острую необходимость оказаться в его объятиях. Но не не мог ей этого дать...

— Гейл, — её голос сломался, — прости...

Прим просто больше не могла молчать. Она смотрела на профиль Хоторна, на его сжатые в недовольстве губы, и понимала, что каждое её слово может стать теперь решающим. Кого он увидит, если поймет? Глупую влюбленную девчонку, свалившуюся на его плечи? Она хотела остаться ему другом, но она просто не могла быть его другом...

— Я так не могу. Я не понимаю, чего ты хочешь... — шептала она, приблизившись. Рука Прим легко коснулась щеки Гейла, будто в последний раз девушка позволяла себе такую вольность. Она завороженно смотрела как её собственные легкие пальчики перебираются по грубом коже, царапаясь о щетину. Ей так хотелось просто быть тут для него.

Но Гейл резко отнял её руку от своего лица, повернувшись. Прим даже не успела отреагировать, воспротивиться или просто удивиться, как он стремительно нагнулся и поцеловал её. И это не было простым поцелуем брата и сестры. Грубые руки Гейла неожиданно нежно прошлись по телу Прим, правая осталась сжимать тонкую талию, пока левой Хоторн приподнял подбородок девушки. Он чувственно и проникновенно целовал её, заставляя трепетать в мужских руках. Прим задыхалась, её ноги подкашивались, пока все мысли вылетели из голова. Она не думала о том, почему Гейл так целует её, она лишь наслаждалась его губами и крепкими объятиями. Это было так прекрасно. Так прекрасно, что слезы непроизвольно текли по её щекам.

Когда он наконец оторвался, чтобы перевести дыхание, она, испугавшись, вцепилась ногтями ему в плечи. Истерика подкралась к горлу, и Прим жалобно всхлипнула, пряча лицо в рубашке Гейла. Слезы текли не переставая, она никак не могла успокоятся, отчаянно хватаясь за Хоторна. Ей было страшно, по-настоящему страшно от того, что произошло. И в тоже время так хорошо. Все чувства, месяцами прячущиеся глубоко в сердце, выплеснулись в это мгновение. Она горько и тихонько плакала, пока Гейл крепко прижимал её к себе, перебирая волосы и шепча слова утешения на ушко.

— Все хорошо, все хорошо, — твердил он.

[Hunger Fest]

часть 5

0

— Прим, подожди.

Она замерла, пытаясь подавить бурю чувств. Дышать вдруг стало сложнее. Прим крепко сжала кулаки и повернулась к Гейлу.

С тех пор как он поцеловал её прошло несколько дней, но они до сих пор не поговорили. Прим, как и прежде, избегала Хоторна, не зная, что её ждет. Она совсем запуталась, и разбитое сердце билось с ещё большей болью, а память так услужливо напоминала ей о мягкости его губ и нежных объятиях. Но она никак не могла поверить, что это произошло на самом деле. Прим рассматривала фотографию Китнисс и видела в собственном отражение бледную кожу, истощенное тело, белые волосы, так выделяющие её из толпы, нежную кожу и пугливые глаза. В ней не было ни одного качества, которое делало её сестру такой идеальной. Почему же тогда?..

Прим боялась ответа. Боялась, что Гейл скажет, что произошедшее ошибка, и боялась того, что произошедшее не окажется ошибкой. Единственной ошибкой будет то, что из двух Эвердин, целовал он младшую.

— Прим, — Гейл сделал шаг в её сторону. Девочка сложила руки на груди и опустила голову, закрывшись к себе. — Нам нужно поговорить, ты не можешь избегать меня вечно.

Именно этого она бы и хотела. Нет... ложь... она хотела бы, чтобы он вновь обнял и поцеловал её...

Руки Гейла опустили на девичьи плечи, разворачивая Прим к себе.

— О том, что случилось... — вкрадчиво начал Гейл, но Прим яростно перебила его, осознав, что не хочет ничего слышать.

— Все в порядке, Гейл, я все поняла, — бесцветным голосом произнесла она, неожиданно посмотрев ему прямо в глаза. — Я. Не. Китнисс. Понимаешь?

Она наконец сказала это. Произнесла страшную фразу, которая мучила её несколько лет. Она не Китнисс. Просто нет. И никто не может этого изменить. Она виновата в смерти сестры, и это всегда будет с ней. Но она не Китнисс и не хочет быть её заменой.

Гейл ошарашенно посмотрел на Прим, которая стремительно скинула его руки и, не глядя, развернулась в сторону двери. Ей вдруг сделалось все равно, но она понимала, что это ненадолго. Отголоски грядущей боли уже проникали под кожу. И она просто ушла, оставив Гейла одного, осознавать только произнесенные слова.

Она успела выйти на крыльцо, как её ноги подкосились, Прим едва успела ухватиться за стену, чтобы не упасть. Удушающие слезы тихо капали с её ресниц, пока девочка держала свои ладошки у сердца. Она вдруг ненавидела этот мир и небеса. И Китнисс, которая посмела оставить её тут одну, которая решила, что лучше жить без неё, чем просто не жить.

— Не говори так, — послышался голос Гейла из-за спины. Прим не повернулась и тогда теплые руки обняли её сзади. Хоторн низко нагнулся так, что его губы касались её уха. Чтобы горячее дыхание вызывало дрожь по девичьей спине. — Никогда так не говори, Прим, — шептал он. — Ты не Китнисс, и нужно быть сумасшедшим, чтобы этого не заметить. Я знаю, кто ты такая Прим. Ты та, кто мог мне выжить, пройти через все это. Ты не Китнисс.

— Гейл...

— Нет, — отрезал он, не дав Прим вставить и слова. — Я не знаю, откуда у тебя такие мысли. Единственная причина, почему я тебе говорю это сейчас, тебе всего семнадцать, Прим. Но похоже я никогда не научусь говорить вовремя.

А потом она просто пыталась перестать плакать, расслабившись в его объятиях. Прим впитывала сладкие слова «ты не Китнисс» с каждым поцелуем Гейла. Она не Китнисс, она не Китнисс, она не Китнисс. И это её, Прим, целует Гейл.

— Я люблю тебя... — слова сами сорвались с губ, когда она повернулась к Гейлу и обхватила его лицо своими ладонями.

Хоторн усмехнулся.

— Я знаю, теперь знаю, — он легонько поцеловал её. — Я...

Но она приложила палец к его губам, не позволил ничего сказать. Она знает. Теперь тоже знает.

Конец.

[Luky-chan]

Милое исполнение!
Тапок:

— Не говори так, Ты не Китнисс, и нужно быть сумасшедшим, чтобы этого не заметить. Я знаю, кто ты такая Прим. Ты та, кто мог мне выжить, пройти через все это.

пропущено слово "помогла"!

[vivere, Ista]

интересно получилось, мне очень понравилось, спасибо автору))

[Птица СИРИН]

Какая несчастная Прим! Оч сочувствуешь ей на протяжении всего фика (хотя и борешься с желанием дать по лбу). Мне кажется, в заявку текст вписался очень хорошо... хотя Гейла в поступках мне было мало)))
Как они дальше справятся с комплексами Прим? Автор, вы не хотите написать эпилог???
Текст понравился, я осталась довольна воплощением, ну и вообще - спасибо.
Заказчик

[Ricka]

Тур уже закрыт, поэтому я самооткрываюсь
Luky-chan, vivere, Ista, спасибо, что осилили! Приятно.
Птица СИРИН, очень рада, что вам понравилось! Очень-очень!

хотя Гейла в поступках мне было мало)

мне показалось, что заявка более сосредоточена на Прим но ваши чувства понимаю, сама жалуюсь, когда мужчины задвигаются на задний план

Автор, вы не хотите написать эпилог???

автор подумает) Я просто измучила этот бедный текст, тяжелое писался как-то, но если вдруг нагрянет вдохновение))