«Я уснула в камере пыток, Где на стенах тиски и клещи, Среди старых кошмаров забытых, Мне снились странные вещи.»
Каждый раз засыпая, Китнисс больше всего боялась не проснуться. Только не после всего того, что произошло с ней. Ей нужно еще многое сделать. Вытащить Пита, убить Сноу, восстановить двенадцатый. Нельзя сдаваться, только не сейчас. И каждый раз, когда она засыпала в душной и темной комнатке в тринадцатом, девушка больше всего хотела, чтобы кошмары отпустили её. Но этому не суждено было случиться. Китнисс просыпалась все в поту и слезах. Это маленькое помещение давило на неё, заставляя задыхаться при каждом новом кошмаре. Серые холодные стены, которые пугали еще больше. Будто бы ты находишься в камере пыток. И Китнисс была уверена – для неё это действительно очередная пытка.
«Заглушала музыка крики, Столько памяти в каждом слове, Я уснула в камере пыток, На полу, в луже чей-то крови.»
Ей снова снилась Арена. Китнисс опять бежала по ней, пытаясь найти Руту. Она уже знала, что ожидает её, но не могла ничего поделать. Сны перестали принадлежать ей, впрочем, как и все остальное. Девушка остановилась, чтобы перевести дыхание, когда услышала знакомые нотки. Сойки-пересмешницы! Значит, Рута еще, может быть, жива. Китнисс бежит вперед, а Сойки поют все громче и громче. И это уже совсем не похоже на знакомые две нотки. Девушка останавливается и страх захлестывает её с головой. Сойки кричат, и в каждом звуке слышна насмешка. Они смеются над ней. Над ней, огненной девушкой! И Китнисс в сотый раз выбегала на полянку, где уже лежала малышка Рута. В луже крови, бледная, она изо всех сил старалась не сдаться. А Сойки все пели и пели, заглушая крики Китнисс. По щекам градом бегут слезы, но это не спасает от боли. Больше не спасает. Девушка резко поднялась на кровати. Она знает, что снова все повторилось. И будет еще очень долго преследовать её. И опять Китнисс переживала всю ту боль, что и год назад. Она никогда не исчезнет и теперь это уже часть девушки.
«Я уснула ночью глубокой, В страшной чаще, Зарывшись в листьях, Среди диких чудовищ, голодных, О своей не заботясь жизни.»
Стоило закрыть глаза и новая Арена. Липкий и мокрый туман, который пожирает беззащитную Мегз. Лица, лица, одни лица. Пит, Финник, Джоана, Бити, Вайрес и другие трибуты. Все смешивается в одно сплошное разноцветное пятно, а крики заставляют сжаться в комочек. Китнисс бежит, спотыкается, поднимается и снова бежит. Спрятаться, уйти, исчезнуть. Не слышать, не видеть, оглохнуть, ослепнуть. Пусть только закончиться этот ужас. Воздуха вокруг горячий и обжигает легкие при каждом вдохе. Китнисс снова спотыкается и с глухим стоном падает на землю. Зарывается в мокрые листья, стараясь скрыть от образов вокруг неё. Чудовища, вокруг одни чудовища. Они хотят её смерти. Убить. Убить. Убить. На губах чувствуется металлический привкус крови и девушка резко открывает глаза. Она в Тринадцатом, все хорошо. Игры закончились, все нормально. Китнисс проводить кончиком языка по нижней губе и слизывает каплю крови. Снова прокусила губу во сне. Затем откидывается обратно на подушку и смотрит в мрачный потолок. Огненной девушке и здесь нет места.
«Всё равно нет смысла бороться, Я и так давно уже пала, Я уснула, выключив солнце, Потому, что очень устала.»
Огненная Китнисс сдавалась. Медленно, постепенно, но уверено Китнисс переставала бороться. Если в этой борьбе смысл, когда все, что было дорого, разрушено? За что бороться? Ей просто хотелось покоя, просто хотелось немного поспать, забыв, что такое кошмары, потому что Китнисс очень устала. И ей необходимо было почувствовать себя немного слабой, почувствовать эту усталость. Лучше надломиться, чем полностью сломаться. И девушка это понимала. Вокруг не было ни одного человека, который по-настоящему мог бы ей помочь. Никто не поймет, что за кошмары сняться ей, и почему каждый раз она просыпается с беззвучным криком. Это её маленькая война, которую нужно выиграть. На кон поставлено слишком много. И Китнисс снова делала глубокий вдох, чтобы уснуть. И она знала, что сегодня будет спать без кошмаров. Её лимит уже исчерпан. Она и так каждый день засыпает на поле боя своих страхов.
«Выпадали осадки местами, Люди спорят в своих квартирах, А я уснула в густом тумане, На краю совершенного мира.»
Ей снилась Луговина. Знакомая, родная, такая далекая. Китнисс чувствовала, нет, просто знала, что нет больше никаких игр. Дискриты больше не обязаны предъявлять на убой своих детей. Привычным движением, девушка пролезла под забором и двинулась в лес. Свежий запах дурманил её, и все вокруг не было похоже на кошмар. Китнисс чувствовала себя свободной. Впервые за долгие месяцы. Девушка стреляла по белкам, ловко выслеживая их среди изумрудной листвы. А в середине дня ей попался упитанный олень. На знакомой с детства полянке, Китнисс нашла куст с вкусной ежевикой. Приторно-сладкие ягоды с легкой кислинкой были такими вкусными, что на пару секунд она поверила, что все это не сон. Может быть, Китнисс проснется в двенадцатом и ей не придется больше бороться за выживание? Под конец дня, уставшая девушка забралась на их с Гейлом место, где уснула на самом краю. Последние солнечные лучики согревали её, а кошмары отступали. Ей больше не было страшно. Страх отступил, уступая место усталости. Огненная девушка еще вернется, она просто слишком устала, чтобы продолжать борьбу сейчас. Но скоро Китнисс вспыхнет с новой силой, и зажжет весь Панем. Просто так она не сдаться.
-
-
19.05.2012 в 17:43842